"МОТОР". Часть 7
30 апреля 2015
Вершиной развития Волги ГАЗ 24 должна была стать её наследница – ГАЗ 31. Кто бы мог подумать, что заложенная «отцом всех народов» идея уравниловки в правах простого крестьянина из колхоза N с непростым генералом Генштаба поставит крест не только на внедрении новой модели, но и на развитии всей легковой производственной программы ГАЗа.
Кто бы мог сказать в далеком 1970-м, а тем более – в 1960-м, что именно высший генералитет взбунтуется против идеи использования таких же как у них «особенных» 31-х в рядовом такси и наложит всемогущее вето на расширение производства 31-й, в амплуа массового и не слишком дорогого автомобиля.
Генералы сказали «нет»!
И вместо замены устаревающей модели 24 на гораздо более перспективную 31-ю, ГАЗ вынужден был сперва насыщать всё ту же 24-ку уже отработанными 31-ми деталями (создавая 24-10), а затем и вовсе перелицевать 31-й кузов в далеко небезупречный, несуразный «ослобык» 31029.
ГАЗ 31013 на стенде перед павильоном ВДНХ в 1984. Единственная публичная демонстрация бело-голубого "дубля" с "чайковским" мотором под капотом.
Единственное, что поддерживало ГАЗ и Волгу тогда – впервые открывшаяся возможность свободно продавать машину вне номенклатурных и прочих лимитов. Это было золотое время для ГАЗа, удвоившего производственный план. Это стало предвестником конца Волги. Гонка за объемами в итоге убила все легковое производство, развратив завод «легкой наживой» быстрых денег и отсутствием внедрений серьезных разработок, которые, между прочим, всегда были на заводе. Вспомните хотя бы ГАЗ 3105.
Но все это будет потом, спустя 20, 30 и 40 лет
А в начале 70-х ГАЗ 24 «Волга» своими гранеными формами и прекрасными деталями поражала ценителей стиля. Она была одновременно прямолинейной и игривой, лаконичной и не похожей на других, приземистой и проходимой, выносливой недоступной красавицей. Машиной грез? Нет, машина грез – её предшественница, ГАЗ 21. А 24-ка – машина трезвой и объективной реальности, ставших привычными сверхзвука и космоса, черно-белого, но повального телевизора, и балета на его экране по особо торжественным случаям.
Это комфортное нежно-лимонного цвета такси на привокзальных площадках, и появление в Москве «пятачков» — официальных и стихийных таксишных стоянок, некоторые из которых живы и по сию пору.
Это четыре одинаковых бежевых машины охоты за Трианоном из фильма «ТАСС уполномочен заявить» и совершенно реальные серые милицейско-комитетские «дубли», звон ошипованных «в четыре ручья» зимних покрышек которых выдавал их с головой, не смотря на всю маскировку под обычные 24-ки.
Это легкое подрагивание рычага КПП на холостых, и изумительный тактильный комфорт при переключении передач доведенной до совершенства, первой и последней нормальной отечественной коробки.
Это неожиданно много тепла из отопителя – первый по-настоящему зимний отечественный автомобиль.
Это совершенно особенные запахи, присущие каждой Волге – смесь бензина, нагретого масла, какой-то мастики и винила.
Это, между прочим, неплохая шумоизоляция, постепенно сдающая позиции с годами производства модели, и электрическая выдвижная антенна, сдающаяся уже после первого снего-песочного-грязевого душа.
Это смешой для нас, сегодняшних, «танец» стеклоочистителей, задумчиво описывающих небольшие дуги на широченном и сильно изогнутом лобовом стекле – целый процесс, наблюдая за которым есть риск отвлечься от дороги.
Не только "баржой" считали Волгу профессиональные водители. Помимо обычных чемпионатов, существовали специальные гонки Волга-класса. Даже теперь в отчетах о региональных соревнованиях нет-нет, да и мелькнет название ГАЗ-24!
Это глянцевая скользкая, стоящая наискось «баранка», совершающая от упора до упора 4,5 оборота, и выворачивающиеся чуть ли не на 90 градусов передние колеса, помогающие развернуться в любом закоулке в один прием.
Это граничащая с аскетизмом простота во всем. Этакий минимализм в престижной нише. Между прочим, примерно такая же идеология была у тогдашних Мерседесов – ничего лишнего, только функциональность и комфорт.
21-я Волга была настоящим восходом над горизонтом тогдашнего стиля и формы. Если не мирового, то советского – на все сто! Кто-то назвал её скачущим по дороге, туго надутым мячиком, распертым от гордости за свою внешнюю привлекательность. Обернутым в броский имидж повседневным автомобилем, ставшим символом эпохи.
24-я Волга, взойдя на эту же вершину, ознаменовала закат советского автопрома, во всей его красе уходящего за горизонт солнца. Дьявольски красивого и неотвратимо ускользающего. Безоговорочным символом своего времени она не стала – были к тому моменту более массовые Москвичи, и настоящий прорыв для отечественного автопрома – пользовавшиеся бешенным спросом Жигули.
Но все это автомобили на две ступеньки ниже по статусу, да и по классу
"Река времени". А ведь всё - "Волги" и ни одной иномарки.
А в своей нише 24-я Волга так и осталась непревзойденной вершиной, вобравшей в себя все, что смог вложить в неё коллектив разработчиков, и все, что было позволено строгими её заказчиками. Образцом применения изящных и стильных деталей дизайна, взвешенной и тщательно отработанной формы.
Она осталась последней полностью новой и самостоятельной, выполненной с чистого листа и внедренной в большую серию легковой разработкой ГАЗа, и последней отечественной полноразмерной машиной для Настоящего Человека.
И вместо замены устаревающей модели 24 на гораздо более перспективную 31-ю, ГАЗ вынужден был сперва насыщать всё ту же 24-ку уже отработанными 31-ми деталями (создавая 24-10), а затем и вовсе перелицевать 31-й кузов в далеко небезупречный, несуразный «ослобык» 31029.
ГАЗ 31013 на стенде перед павильоном ВДНХ в 1984. Единственная публичная демонстрация бело-голубого "дубля" с "чайковским" мотором под капотом.
Единственное, что поддерживало ГАЗ и Волгу тогда – впервые открывшаяся возможность свободно продавать машину вне номенклатурных и прочих лимитов. Это было золотое время для ГАЗа, удвоившего производственный план. Это стало предвестником конца Волги. Гонка за объемами в итоге убила все легковое производство, развратив завод «легкой наживой» быстрых денег и отсутствием внедрений серьезных разработок, которые, между прочим, всегда были на заводе. Вспомните хотя бы ГАЗ 3105.
Но все это будет потом, спустя 20, 30 и 40 лет
А в начале 70-х ГАЗ 24 «Волга» своими гранеными формами и прекрасными деталями поражала ценителей стиля. Она была одновременно прямолинейной и игривой, лаконичной и не похожей на других, приземистой и проходимой, выносливой недоступной красавицей. Машиной грез? Нет, машина грез – её предшественница, ГАЗ 21. А 24-ка – машина трезвой и объективной реальности, ставших привычными сверхзвука и космоса, черно-белого, но повального телевизора, и балета на его экране по особо торжественным случаям.
Это комфортное нежно-лимонного цвета такси на привокзальных площадках, и появление в Москве «пятачков» — официальных и стихийных таксишных стоянок, некоторые из которых живы и по сию пору.
Это четыре одинаковых бежевых машины охоты за Трианоном из фильма «ТАСС уполномочен заявить» и совершенно реальные серые милицейско-комитетские «дубли», звон ошипованных «в четыре ручья» зимних покрышек которых выдавал их с головой, не смотря на всю маскировку под обычные 24-ки.
Это легкое подрагивание рычага КПП на холостых, и изумительный тактильный комфорт при переключении передач доведенной до совершенства, первой и последней нормальной отечественной коробки.
Это неожиданно много тепла из отопителя – первый по-настоящему зимний отечественный автомобиль.
Это совершенно особенные запахи, присущие каждой Волге – смесь бензина, нагретого масла, какой-то мастики и винила.
Это, между прочим, неплохая шумоизоляция, постепенно сдающая позиции с годами производства модели, и электрическая выдвижная антенна, сдающаяся уже после первого снего-песочного-грязевого душа.
Это смешой для нас, сегодняшних, «танец» стеклоочистителей, задумчиво описывающих небольшие дуги на широченном и сильно изогнутом лобовом стекле – целый процесс, наблюдая за которым есть риск отвлечься от дороги.
Не только "баржой" считали Волгу профессиональные водители. Помимо обычных чемпионатов, существовали специальные гонки Волга-класса. Даже теперь в отчетах о региональных соревнованиях нет-нет, да и мелькнет название ГАЗ-24!
Это глянцевая скользкая, стоящая наискось «баранка», совершающая от упора до упора 4,5 оборота, и выворачивающиеся чуть ли не на 90 градусов передние колеса, помогающие развернуться в любом закоулке в один прием.
Это граничащая с аскетизмом простота во всем. Этакий минимализм в престижной нише. Между прочим, примерно такая же идеология была у тогдашних Мерседесов – ничего лишнего, только функциональность и комфорт.
21-я Волга была настоящим восходом над горизонтом тогдашнего стиля и формы. Если не мирового, то советского – на все сто! Кто-то назвал её скачущим по дороге, туго надутым мячиком, распертым от гордости за свою внешнюю привлекательность. Обернутым в броский имидж повседневным автомобилем, ставшим символом эпохи.
24-я Волга, взойдя на эту же вершину, ознаменовала закат советского автопрома, во всей его красе уходящего за горизонт солнца. Дьявольски красивого и неотвратимо ускользающего. Безоговорочным символом своего времени она не стала – были к тому моменту более массовые Москвичи, и настоящий прорыв для отечественного автопрома – пользовавшиеся бешенным спросом Жигули.
Но все это автомобили на две ступеньки ниже по статусу, да и по классу
"Река времени". А ведь всё - "Волги" и ни одной иномарки.
А в своей нише 24-я Волга так и осталась непревзойденной вершиной, вобравшей в себя все, что смог вложить в неё коллектив разработчиков, и все, что было позволено строгими её заказчиками. Образцом применения изящных и стильных деталей дизайна, взвешенной и тщательно отработанной формы.
Она осталась последней полностью новой и самостоятельной, выполненной с чистого листа и внедренной в большую серию легковой разработкой ГАЗа, и последней отечественной полноразмерной машиной для Настоящего Человека. 
