Северный путь. Заметки путешественника часть вторая. Териберка
- Путешествия
- 2 июня 2019
Лето здесь холодное, короткое и скромное. А ещё неяркое, неласковое, небогатое, тоскливое, щемящее, бестолковое… В общем, и не лето вовсе! Только снег растает, распушает тундра зелёный мох да жёсткий ягель. Крохотные свои цветочки разворачивает к солнцу. Напрягает все силы, каждый лучик ловит, глядишь – и ягодками обрастёт, мелкими, кислыми. Но, как бы ни было голо и пустынно здесь, как бы ветер ни гулял среди звенящих просторов (а ведь они для кого-то родные), нет-нет да и совьёт птица гнездо или линялый песец забежит мышиные норки проверить. Потому и старается изо всех сил, украшает свои зябнущие покровы, терпит снег, ждёт солнца заполярная тундра
Маршрут: Териберка
Москва – Кириллов – Медвежьегорск – Терский берег Белого моря – Мурманск –
Териберка – Чупа – Петрозаводск – Рускеала – Выборг – Великий Новгород
Протяженность маршрута: 5 200 км
Транспорт: Hummer Н2, Hummer Н3
Рано утром мы выдвинулись в направлении Териберки. Навигатор проложил маршрут длиной 130 километров, до самого берега Баренцева моря. Узкую асфальтовую дорогу в сторону ЗАТО Североморск‑3, видимо, недавно отремонтировали — откровенно глубокие ямы попадались редко, а ровный асфальт с тёмными заплатками провоцировал посильнее давить на педаль газа. Воткнутые по обочине высокие оранжевые палки напоминали, что зимой здесь может в одно мгновение замести снегом, и, чтобы грейдер пошёл в правильном направлении, нужны вот такие указатели. Спустя час мы увидели перекрёсток, на котором, стоял покосившийся знак «Териберка — 42 км налево, Туманный — прямо». Повернули налево. Асфальт сменился на неровную каменистую грунтовку, а низкорослые карельские берёзы нехотя уступили место цветущей тундре. Перед нами открылся удивительный пейзаж: на ярко-голубом небе замерли пушистые облака, словно кто-то подвесил их на прозрачной леске. Они, задумавшись, плыли куда-то, подгоняемые порывами холодного ветра. В низинах кое-где оставался снег, а возвышенности, словно акварелью, были раскрашены салатовым мхом и белым лишайником. Тут и там лежали большие серые камни, и только редкие высоковольтные опоры, перешагивающие через тонкую линию дороги, напоминали, что в этих краях живёт человек.
Непременно нужно сказать несколько слов о дороге. Для нас этот каменистый грейдер оказался серьёзным испытанием. Машину сильно трясло, и каждая яма отдавалась болью в позвоночнике. Как будто не замечая плохого покрытия, мимо нас проносились автомобили местных жителей. Мы же не решались ехать быстрее 40–60 км/ч, а снизить давление в колёсах мы почему-то не догадались. Километров через двадцать на возвышении у обочины мы увидели пугало, одетое в валенки, деревянные лыжи и светоотражающий жилет. В одной руке у него была коса со ржавым полотном, а в другой — полосатый жезл инспектора ДПС. Чуть поодаль виднелся остов сгоревшей гаишной «Лады». Это и был хранитель Терибана. С одной стороны, эта постапокалиптическая декорация была просто чьей-то шуткой, с другой, такой перформанс давно уже стал местной достопримечательностью и оброс поверьями. Одно из них заключалось в том, что каждый гость, въезжающий в териберскую тундру, должен оставить хранителю подношение. Не оставил, и сломалась машина? Ну извини, тебя предупреждали!
СУЕВЕРИЯ — ЭТО ОТСУТСТВИЕ ВЕРЫ
Принеся в жертву хранителю банку тушёнки и пару монет, я направился к машине. С противоположной стороны дороги послышался задорный лай наших собак. Оказалось, пока я общался с языческим божеством, они вырвались на свободу и нырнули в ближайшее озеро. Мало того что вода в нём была ледяная, так ещё и высокий берег, на который выбраться самостоятельно они уже не могли. Впрочем, мы к этому давно привыкли. В памяти сразу всплыли картины из прошлого: вот мы достаём их из озера с крутыми бетонными берегами в парке Дружбы на Речном вокзале — они охотились на уток; а вот из Канала имени Москвы — снова охота на уток; а вот вспомнилось озеро в Вологде у Спасо-Прилуцкого монастыря… И ещё десяток случаев, когда в голову этих чёрных хулиганов ударял охотничий инстинкт и они ныряли в водоём ловить водоплавающих птиц. К счастью, всегда безрезультатно. Мика достала их и вытерла полотенцем, ну а я, стиснув зубы, пробовал не обращать внимания на песок с восьми чёрных лап, который быстро распространился по всему салону.
Песочный пляж в Териберке. Ну чем не курорт?
ВЕРХНЕТЕРИБЕРСКАЯ ГЭС
Чем дальше мы двигались на север, тем чаще нам встречался снег, сверкающий под лучами нежаркого солнца. Оглушающий шум, похожий на звук водопада, заставил нас снизить скорость. Это была Верхнетериберская ГЭС. Стремительный поток вырывался из бетонных ворот водосброса и падал, в пыль разбиваясь о камни. На мосту уже стояли несколько автотуристов и заворожённо любовались этим рукотворным водопадом.
«Смотрите, сколько там снега!» — Ира указала на незаметный съезд с дороги. Метров через 300 дорожка упиралась в большую кучу снега, было видно, что по ней давно никто не ездил. Я хотел сделать несколько фотографий на фоне сугробов в июле (!), так что мы ненадолго остановились. Внезапная зима больше всего удивила Ивана. Его лицо приняло задумчивый вид, а маленькие ножки в тёмно-синих кедах взялись осторожно пинать небольшой снежный ком. Наигравшись в снежки, мы выбрались на основную дорогу и продолжили свой путь. Через 10 километров тундра отступила. Мы миновали небольшую сопку и оказались на развилке: направо дорога в старую Териберку, прямо — в новую (Лодейное).
СТАРАЯ ТЕРИБЕРКА
Ещё совсем недавно Териберка сверкала сёмужьей чешуёй и лоснилась пыжиками. Помните пыжиковые шапки из советского детства? Оказывается, их делали здесь из меха молодого телёнка северного оленя. Кроме того, в 1960‑х годах в Териберке было два рыболовецких колхоза, две молочно-товарные фермы, птицеферма, около 2 000 голов оленей, ферма по разведению американской норки, два рыбозавода, мастерские, склады Беломорской базы Гослова и население почти 4 700 человек. Упадок в селе начался в 1960‑х годах, когда районный центр перенесли в Североморск. С появлением крупнотоннажных судов прибрежная рыбодобыча Териберки потеряла промысловый смысл, а рыбопереработка сошла на нет из-за рыбного порта и рыбокомбината в Мурманске. Оленей продали в Ловозеро, а сёмужье стадо варварски уничтожили при строительстве Териберских ГЭС в 1980‑х годах. Работы в посёлке не стало, и люди начали покидать свои дома. Сейчас в Териберке живёт около 700 человек, и то лишь благодаря потоку туристов, приезжающих поглазеть на разруху и Северный Ледовитый океан. Мы не стали исключением — глазели по сторонам, пробираясь между деревянных домов к берегу Лодейной губы.
Местный общепит — ресторан «Териберский берег»
В последние годы жизни здесь стало больше, во многом благодаря знаменитому фильму «Левиафан», съёмки которого завершились в 2014‑м. Как только он вышел в прокат, Териберка, показанная в фильме краем земли, быстро стала популярной у путешественников. Сейчас здесь регулярно проходят фестивали, праздники, гуляния и даже молодёжные рейвы. Для туристов построили неплохой и единственный в радиусе 130 километров ресторан, а желающие переночевать могут снять небольшой домик с видом на Баренцево море. Тот, кто открыл в этом месте базу отдыха «Териберский берег», безусловно, гениальный человек. Услуги, которые здесь предлагают круглый год, пользуются большим спросом у искателей приключений: дайвинг, сёрфинг, морская рыбалка, пешие походы, баня, северное сияние, водопад, кемпинг, снегоходные туры, сноукайтинг, экскурсия по местам, где снимался «Левиафан»…
Мы остановились у ресторана, вышли из машины и побежали к морю. Попадись мне этот пляж на фотографиях, я бы решил, что это какой-нибудь южный курорт — золотой песок, величественные сопки и бескрайние водные просторы… Разве можно поверить, что это Баренцево море? Вода была холодной, и никто из отдыхающих не купался, за исключением пары смельчаков и наших отмороженных собак. Они носились по берегу, пронзительно лая, и были, как всегда, абсолютно счастливы.
Этот водопад — одна из достопримечательностей Териберки
РЫБКА-ОКУНЁЧЕК
Надышавшись морским воздухом, мы пошли перекусить. Снаружи ресторан напоминал летний домик с низкой треугольной крышей и огромными окнами до земли. У входа было место для курения с несколькими скамейками и ржавой бочкой для окурков. Приветливый официант с порога увлёк Ивана игрушками, заговорщицки кивнув на массивный деревянный сундук, стоящий в уголке и доверху набитый всякой всячиной. Меню ресторана было необычным, собственно, как и его цены:
Салат греческий — 400 рублей
Стейк из трески — 400 рублей
Краб отварной в панцире — 350 рублей
Стейк из оленины — 600 рублей
Хлеб с маслом и сыром — 150 рублей.
Подкрепившись, мы осмотрелись по сторонам. За соседним столиком сидели рыбаки. Они пили пиво и громко обсуждали свой недавний поход в море. У окна расположились финны (их Honda CR-V стояла недалеко от наших машин). Три стола были заняты пожилыми туристами, которые приехали сюда на автобусе. Неожиданно с улицы послышалось звонкое пение. Мы вышли на крыльцо и увидели чуть поодаль деревянную сцену, а на ней народный ансамбль в сарафанах и кокошниках. Вокруг было много людей, фотографы и видеооператоры занимали выгодные места для удачного ракурса. Гуляния были посвящены Дню рыбака, а праздник, на который мы случайно попали, назывался Поморский фестиваль «Рыбка-окунёчек». Занялись частушки, закружились пёстрые хороводы.
Мама, горе! Мама, горе!
Под окошком сине море,
Сине море глубоко,
Уехал милый далеко!
Иван сначала стоял около нас, непроизвольно отбивая ножкой ритм, а потом подошёл к танцующим почти вплотную и начал двигаться в такт их акапельному пению. Это было неожиданно не только для нас — гости, стоявшие рядом с Иваном, стали хлопать, а фотографы направили свои объективы в сторону солирующего малыша.
Говорят, суда горят,
Горят дубовы лодочки.
Я вовеки не забуду
Милого походочки!
После десяти минут безудержного веселья Иван устал и попросился в своё детское кресло. Мы решили попрощаться со старой Териберкой и поехать в Лодейное, на берег открытого Баренцева моря. Напоследок наши автомобили подняли прощальный столб пыли под звонкие голоса народных артистов. Териберка больше не казалась нам краем земли. Мы видели, как здесь всходят ростки новой жизни и новой истории. Впервые за много лет это место снова стало интересно людям, и впервые за много лет путешествия на Север стали популярны.
Мечта сбылась, мы на краю земли
Новая Териберка — Лодейное. Большая часть жителей
посёлка обитает именно здесь
ЛОДЕЙНОЕ
Новая Териберка, Лодейное, вызывала совсем другие эмоции. Основная часть жителей посёлка живет именно здесь. В Лодейном есть школа и единственный работающий магазин. Дома в основном двух-, трёхэтажные. Выглядели они страшно — скелеты разрушенных жилищ смотрели на нас глазницами без стёкол. На остальных, в которых ещё жили люди, зияли оголённые раны от осыпавшейся штукатурки. Пытаясь проехать сквозь посёлок, мы заблудились. Мальчишки, играющие около ржавого, когда-то белого «Запорожца», вызвались нам помочь, вскочили на свои велосипеды и энергично закрутили педали перед нашей машиной, показывая дорогу. Я потихоньку крался за ними, боясь наехать, если они вдруг остановятся или резко свернут. Когда мы выбрались из жилого района, на меня нахлынули воспоминания. Именно на этом месте три года назад лопнули рессоры моего Hummer, и я как будто снова пережил тогдашнее бессилие. Помню, как провозившись часа два в попытках закрепить задний мост, я вылез из-под машины, послал всё к чёрту и пошёл искать море.
Одна из машин экспедиции — Hummer H2 «Штирлиц»,
на фоне Баренцева моря
МЕЧТЫ ДОЛЖНЫ СБЫВАТЬСЯ. НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО
Сейчас мы ехали по тому же пути. Всё та же огромная свалка мусора. Только теперь её огородили от воды забором. Дальше дорога становилась всё уже, а большие валуны на обочине попадались всё чаще. Было страшно зацепить их колесом или порогом. Несколько раз я даже включал боковую камеру, чтобы посмотреть, не задеваю ли очередной булыжник. Через пару километров мы выехали на открытую поляну, которую местные жители использовали для пикников (судя по следам от костров). Несколько автомобилей стояли вразнобой, люди расположились вокруг мангалов, жарили мясо, играли в мяч. Сразу за поляной начинался берег с огромными камнями, напоминавший пляж, на котором откладывают яйца драконы. Немного правее в воду врезался невысокий скалистый мыс, и мы полезли на него, чтобы поближе подобраться к неспокойным волнам. Иван держался за меня и старательно перепрыгивал широкие трещины. Иногда я брал его на руки, чтобы преодолеть очередной разлом. Последний рывок — и запах солёных брызг ударил нам в нос. Так вот он какой — край земли! Чёрные воды были словно живыми. Казалось, из них на тебя кто-то пристально смотрит и хочет съесть. Неприятное чувство, скажу я вам. Учат ли чему-то такие места? Дорожить самым малым. Дышать, быть кому-то нужным, познавать мир. Мы стояли на берегу океана, Иван у меня на руках, Мика с собаками рядом. Ледяной ветер пронизывал насквозь, но я был счастлив, ведь я осуществил свою мечту. И пусть это не самое приветливое место на планете, но оно напомнило, что уют — это в первую очередь люди рядом с тобой. Уже завтра нам предстояла дорога в Мурманск, а ещё через день — неблизкий путь на север Карелии, в Рускеалу.
Текст и фотографии Павел Костюрин
