Экспедиция в самое пекло русской смерти. Обдыр

Команда безумного самиздата «Батенька, да вы трансформер» ведет кропотливые поиски доказательств того, что Конец света давно уже произошел, но никто этого не заметил. На этот раз они отправляются изучать аномальные зоны республики Коми и натыкаются на заброшенную деревню сектантов-самосожженцев

Охотничья колея заканчивается, и начинается длинный затопленный участок дороги. Мы по капот окунаемся в воду. «Батенькамобиль» рычит, буксует, но пробирается вперед. Там есть какая-то жизнь – мы видели свежие следы шин. Возможно, это охотники, которые приезжают на туристическую базу «Поцелуй медведицы», что недалеко от Обдыра. Значит, мы едем верно.

Все, что мы знали об Обдыре, – это то, что там совершили акт самосожжения десять сектантов. Мы представляли, что нас ждет какое-то скромное поросшее мхом пепелище. Каково же было наше удивление, когда среди леса увидели огромный четырехметровый забор, за которым стояли целые дома.

Страдание. В лесах аномальной Языческой рощи команда
встретила аномально кровожадных комаров. Спасались как могли

Это просто настоящая крепость. Мы подходим к воротам. Они заперты, рядом стоит мешок свежескошенной травы, на земле – поваленные деревянные кресты. Здесь кто-то есть. Через щель в заборе мы видим движение. Это конь. Значит, где-то должен быть и его хозяин.

Заходим внутрь. Старый трактор, полуразложившийся «Запорожец», дома целые и невредимые и дома, от которых осталось только черное пепелище. Люди жили здесь более десяти лет. В центре поселка фундамент церкви – ее так и не успели построить. Рядом – длинный барак. В нем еще сохранились личные вещи тех, кто тут жил.

Свидетельство о крещении Ольги Лобановой: «Таинство крещения совершил свящ. Александр Кожевников». Также среди многочисленных документов лежит ее трудовая книжка. Последнее место работы Ольги Лобановой – детский сад. Она проработала воспитателем с апреля 1995 года по апрель 2003-го. Именно в это время и начинается история секты Кожевникова.

Сражение. Обдырский конь каким-то чудом пережил встречу
с медведем из тайги и, кажется, уверенно себя чувствует

Вера. Последнее, что осталось от церкви сектантов,
кто-то вынес и бросил за забор

Неотправленное письмо, адресованное Ардашевой Елене Николаевне: «Господи, благослови. Здравствуй, дорогая Леночка, Елена. Прежде всего прошу у тебя прощения. Прости, родная, за мой отъезд суматошный, за страх умереть с голода тут. Вот дела, вот напугали. Обобрала тебя, прости, родная…» Так начинается письмо «грешной» Александры Васильевны. Она рассказывает, что целыми днями община трудится, сажает и убирает огород, просит прислать рассады «многолетней, зимней».

Сборник медицинских предписаний «Церковь. Больница. Больной». В нем можно найти подробные инструкции, как и каким иконам молиться в случае болезни. Также в сборнике подробно описаны тонкости употребления святой просфоры, святой воды и втирания елея. Авторы настойчиво не рекомендуют лечение уриной, так как кровь и плоть Христа не могут ужиться в одном сосуде с мочой.

Предметы быта: одежда, обувь, посуда, детские игрушки. Гильзы от ружейных патронов. Кассета группы «Золотое кольцо». Аптечка.

Последователи Кожевникова выступали против штрих-кодов и ИНН,
отказались от медицины, документов, пенсий и угрожали себя сжечь

Секта Кожевникова просуществовала порядка 11 лет. По слухам, она начиналась как спонсорский проект некоего православного миллионера Сергея. Но вскоре миллионер с Кожевниковым рассорились, и поддержка прекратилась. Люди начали голодать, сбегать и умирать. На сайте Сыктывкарской и Воркутинской епархии опубликовано письмо одной из сбежавших сектанток. В нем сообщается, что община была в таком бедственном состоянии, что они ели собак и кошек.

Естественно, сотрудники РПЦ, полиции и других силовых структур пытались вернуть сектантов в мир. Но те не сдавались. Они вывешивали таблички, на которых были начертаны обращения к внешнему миру. Они призывали не лезть к общине, не пытаться их разубедить. Сектанты почти не выходили с территории общины и никого к себе не пускали, даже ОМОН. Жители общины угрожали сжечь себя, если кто-то попытается вторгнуться к ним.

Тлен. Первое, что мы видим  на подъезде к высокому глухому забору,
– небольшое кладбище с обгорелыми крестами

К весне 2014 года в Обдыре осталось приблизительно 11 человек, остальные сбежали или умерли. Что послужило причиной дальнейших событий – неизвестно. Обдырцы выступали против штрих-кодов и ИНН, отказались от медицины, документов, пенсий, всех благ цивилизации. «Мировые темные силы заставляют православное руководство бороться с православными, которые отказались от экуменизма и глобализации… Мы не сектанты, не староверы, не раскольники. Мы – чада русской православной церкви, исполняющие ее каноны <…> Мы не выйдем. Нам не о чем говорить. Настаивать и переубеждать нас не надо. Если имеется почта, просуньте ее в щель забора», – такова была философия обдырской общины.

К марту 2014 года оставшиеся члены секты страдали целым букетом заболеваний от гепатита до диабета – об этом сообщает сбежавший фельдшер. Власть в общине перешла от Кожевникова к его помощнице – бывшей надзирательнице психбольницы, которая всегда ходила с оружием. Она шантажировала священника тем, что расскажет, что он изнасиловал нескольких женщин и детей в общине. Весной 2014 года все члены секты заперлись в одном доме и совершили акт самосожжения.

Следствие обнаружило порядка 11 обгоревших трупов, установить личности которых невозможно. Также невозможно установить причину и виновника возгорания. Последние новости об Обдыре датируются концом 2014 года – следствие «взяло паузу».

Испытания.
«Батенькамобиль», скорее всего, не утонул бы, даже если бы этот мост рухнул

В этой гробовой тишине каждый звук разлетается на сотни метров. Мы слышим, как раздувает ноздри и фыркает чей-то конь – он ходит по территории поселка и грозно смотрит на нас. У него подрана нога – с нее просто сняли кожу. Где-то в трехстах метрах слышен лай собак. К нам идут. Мы вошли на территорию Обдыра, придурковатые исследователи аномалий. Чем мы вообще думали? Что мы скажем тем людям, которые идут к нам? «Мы просто приехали на огромном пикапе, чтобы собирать свидетельства апокалипсиса?» Идиоты.

Мы слышим шаги и выходим за ворота. Нам навстречу идет человек, он держит руки за спиной, и черт знает, что у него там. Возможно, он тут один на сотни километров: что он может держать за спиной? Огромный охотничий нож? Волыну? Букет полевых цветов c арматурой внутри? Он все ближе и ближе.

Это Петр – он сторож. У него за спиной пачка сигарет, и он тут совершенно один. Он интересуется, нет ли у нас чего-нибудь спиртного: у него проблемы с шеей и надо растереть. У него загорелое обветренное лицо со следами регулярных втираний спиртного. Петр говорит, что это его конь ходит по поселку. Недавно в Обдыр приходил медведь и пытался задрать коня, но не получилось – воронóй отбился. Голодный медведь бродит где-то поблизости.

Петр живет тут уже давно – он помнит сектантов, говорит, что это были нормальные православные люди, просто немного странные и замкнутые. Петр был егерем, сейчас сторожит «Поцелуй медведицы». Он не имеет никакого отношения к секте Кожевникова, хоть периодически и общался с ее членами. Кажется, он уже давно никому не верит и вообще ничего не ждет. Он живет на границе двух миров. В одном где-то совсем рядом ходит огромный медведь и пытается сожрать коня и все, что движется. И это понятно. С другой стороны – совершенно безумный мир, в котором люди трепещут при виде дьявольского штрих-кода. Медведи наступают, кони отступают, но не сдаются. И только один сторож Петр остается между двух миров растирать шею спиртным и пропускать через ворота в Обдыр безумных путешественников со всего мира.