История с бородой. Интервью Сергея Чумина

История с бородой. Интервью Сергея Чумина

Действующий чемпион России по «бородатости», собиратель необычной коллекции, совладелец успешного агентства по связям с общественностью и последовательный эскапист, предпочитающий английские машины. В нашей рубрике «Люди» Сергей Чумин

Мы давно знакомы, и ты всегда удивлял меня тем, что, работая в максимально социальной сфере — пиаре, живёшь совершенно параллельной жизнью, по крайней мере если судить по внешнему виду и машинам. Один только Mini (до 2001 года название марки MINI писалось именно так — Mini) 1969 года чего стоит, не говоря уже о бороде.

В позапрошлом году мы с моим товарищем ехали на чемпионат мира по бороде из Вашингтона в Остин, штат Техас, и по дороге люди совершенно по-разному реагировали на эту мою особенность. Лучше всего к ней относились в провинциальной Атланте, где нас приветствовали и показывали большой палец в знак одобрения, в отличие от Нью-Йорка, в котором вообще всем наплевать. Мы ехали, рассуждали о смысле густой растительности на лице, и пришли к выводу, что сначала появляется борода, а уж потом её обоснование. Так вот, у меня, наверное, самая правильная, так называемая хоккейная борода. Её начинают отращивать, когда твоя команда попадает в плей-офф, и сбривают, если она из него вылетает. И чем длиннее борода, тем дальше прошла команда в турнире.

 

Но твоей уже столько лет — так долго ни один чемпионат не длится. Или я ошибаюсь?

Да, так и есть. Я семь лет жду от ЦСКА глобальной победы. Четыре года назад ко мне подошёл президент клуба и спросил, когда я наконец побреюсь, а ЦСКА тогда вели в серии из четырёх игр — 3:1, и я ответил, что побреюсь, когда вы выиграете. Проиграли!

 

 

Mini Morris 1969 года. «Эти машины абсолютно честны.
Вот руль, вот педали. Хочешь — поехали,
не хочешь — не надо»

 

Твоя борода значительно известнее тебя — её показывают по телевизору.

Это точно! При том что мои машины совсем не интересны ДПС — ни Mini, ни Land Rover Discovery, ни тем более Defender. Меня недавно останавливает сотрудник ГИБДД, подходит к машине, заглядывает в окно и тут же отпускает — мол, ну это наш человек! Оказалось, что он тоже хоккейный болельщик и периодически видит мою бороду по телевизору и на матчах. И вот я еду и думаю, это вообще хорошо или плохо, что меня отпустили без проверки документов и что я теперь «их человек».

Для команды, кстати, борода стала своего рода оберегом. Ко мне перед матчем подходят хоккеисты первого состава и просят подержаться за бороду. Я сначала смеялся, но потом оказалось — работает. Подержался — в следующей игре забил. Но для меня борода ещё и такая примирительная вещь, то есть при всём напряжении, которое сейчас заметно в отношении России, в любой части света, где не запрещены бороды, моя выдающаяся растительность привлекает исключительно положительное внимание, и везде меня принимают как своего.

В Армении, например, все мои собеседники были уверены, что я из села Фиолетовка, где живут староверы-молокане. Я даже заинтересовался староверами Армении, после того как меня решили к ним причислить.

 

А с чего ты вдруг увлёкся британским полным приводом?

История с Defender, без которого мне теперь и жизни нет, началась c прадеда Николая Акимовича Свиньина, когда мы с семьёй решили заняться выяснением его происхождения. Представь, я о нём вообще ничего не знал и впервые увидел его Георгиевские кресты, когда мне исполнилось сорок. А он, оказывается, был призван на фронт в 1914 году, потом летал на знаменитом «Илье Муромце», позже был первым инженером «Добролёта» (предшественника «Аэрофлота») и всю жизнь был связан с авиацией. Нам понадобилась машина для поездок в Вятскую глухомань, чтобы выяснить подробности биографии предка, а моя любовь к английской технике привела к единственно возможному варианту.

 

 

«Нам понадобилась машина для поездок в Вятскую глухомань...
а моя любовь к английской технике привела к единственно
возможному решению»

 

А у тебя, если не ошибаюсь, к тому моменту уже был Land Rover Discovery?

Да, был. А Defender я купил в ту самую чёрную пятницу в конце четырнадцатого года, когда всё обвалилось и выбора не было, просто нужно было бежать и покупать что есть. То есть я практически запрыгнул в последний вагон. Поэтому Defender у меня не такой классический по цвету и комплектации, как хотелось бы. Он окрашен эмалью, которая тогда только начала применяться на Range Rover, а салон у него из красной кожи. Я с английскими машинами живу с 2003 года, так что примерно представляю, как такое могло произойти: что было, то и поставили, до чего дотянулись, в то и покрасили.

 

А до покупки «Дефендера» ты на подобных рамно-рессорных конструкциях ездил? Может быть на УАЗе?

Нет, никогда даже за рулём не сидел, у меня когда-то была масштабная модель «девяностого» с белой крышей и всё. Меня менеджер в салоне попросил ему позвонить, когда до дома доеду, вернее — если доеду.

 

Наверняка Discovery сразу отошёл на второй план? Потому что, согласись, даже устав от «Дефендера» к вечеру, утром с огромным желанием снова садишься за руль. С идеальным «Диско» такого нет.

Согласен, c «Диско» такого нет. Хотя и Discovery, и Defender в нашей семье абсолютно равноправны и равнозначны. Вот, скажем, с новым и старым Mini такого нет. Старый — вещь, а новый — это какой-то паллиатив.

Если Москву разделить пополам, то окажется, что на «Дефендере» мы почему-то чаще ездим на Восток, а на «Диско» — на Запад. Вот такая разница. А после того как в центре Риги в наш Discovery въехала бабуля на Subaru, на следующий год мы отправились в Прибалтику на «Дефендере», у него бампера посерьёзней. В 2016-м, летом, мы с женой и двумя сыновьями собрались и поехали в Вятскую область в деревню Ральники — это место на границе Татарстана и Удмуртии, оттуда родом мой прадед. Я, тогда по деревне ходил, смотрел на всю эту дремучую действительность и никак не мог понять, как ему удалось попасть на «Илью Муромца» и потом сделать такую карьеру в авиации. Совершенно невероятно! Так вот там Defender был куда более уместен, чем Disco. Пару раз меня на нём даже за пожарную инспекцию принимали.

 

 

«Маленькая британская машинка способна сделать для объединения
людей больше, чем все политики планеты»

 

У тебя есть ещё какие-нибудь автомобильно-технические мечты?

Есть одна идея с технической составляющей. Понимаю, что она совершенно безумная, но очень хочется сделать передвижную выставку хоккейных свитеров. Существует масса региональных хоккейных чемпионатов и Домов культуры, я хочу приезжать в какое-нибудь такое место и на пару вечеров устраивать выставку круче, чем в музее хоккейной славы. Но для этого нужно будет придумать передвижные стеллажи, освещение и прочее, планирую заняться этим к следующему сезону.

 

А можешь рассказать про коллекцию?

Хоккейные свитера я собираю уже 12 лет. Причём мне не важен успех его обладателя, мне не нужны только чемпионские свитера. Ведь часто профессионал, добившийся успеха в своём деле, в жизни не такой уж хороший человек. А мне нужно, чтобы он скорее был хорошим человеком, чем знаменитостью. Странно, да? Пусть он всего один раз играл за сборную. Наш сегодняшний хоккей весь такой с позолотой, помпезный, а ведь нужно уметь не только радоваться, но и грустить о том, что не сложилось — это тоже часть истории.

 

Ты сказал, что у тебя их штук 500. Вспоминается отдельное шубохранилище жены известного в прошлом руководителя. Где ты их хранишь?

Снимаю бокс для хранения в секретном районе Москвы.

 

 

«В любой части света, где не запрещены бороды...
меня принимают как своего»

 

Ладно, в конце концов, это интервью для журнала о внедорожниках. Скажи, как ты относишься непосредственно к офф-роуду?

Я прекрасно понимаю кайф, который люди получают, проходя двести метров живописного болота за три часа, но мне всё-таки ближе путешествия на дальние расстояния. Мне нужно проезжать хотя бы 600–700 км в день, чтобы чувствовать себя счастливым. И на старых машинах мне значительно интереснее, будь то Mini Morris 1969 года или Land Rover Defender. Я очень не люблю лицемерие и фальшь, а эти машины тебя не обманывают, они абсолютно честны: вот руль, вот педали, хочешь — поехали, не хочешь — не надо. У окружающих они не вызывают ни раздражения, ни агрессии, что в наше время особенно ценно. Ведь сейчас почти любая автомобильная дискуссия, что в реальной жизни, что в виртуальном пространстве, моментально переходит в ссору, а классические машины не дают для этого повода. В 2014 году, когда произошла трагедия с малазийским самолётом, я был в Великобритании на фестивале любителей «миников». Там было шесть тысяч участников, а русских почти не было, причём отношение к России тогда было даже хуже, чем сейчас. И вот я выступил с коротким спичем, сказал, что эта маленькая старая машинка делает для объединения людей значительно больше, чем все политики — аплодисменты длились минут пять. Увлечения, объединяющие людей, будь то старые автомобили или даже такая глупость, как хоккейная борода, — это те немногие мирные темы, которые остались в нашем поляризованном мире. Простые дурацкие вещи.

 

Текст Алексей Шарапов
Фотографии Сергей Чумин