Камчатка – одно из тех мест, где побывать нужно

Еще в детстве, разглядывая фотографии и рисунки вулканов, меня всегда интересовало: а может ли человек пройти вдоль кратера? Что там, на самом краю жерла? Для поисков ответов на эти вопросы мы отправились на Камчатку. Облака под нами плотные и ослепительно белые.

Смотреть на них было решительно невозможно, и я, откинувшись в кресле «Боинга», продолжил читать путеводитель. Географически Камчатка –  полуостров, но сообщение с ним только воздушное и морское. И это при том, что штормы и туманы здесь не редкость. Часто бывает, что из-за непогоды аэропорт закрывают, а приходящие рейсы разворачивают аж в Хабаровск. Вот и сейчас, похоже, будет тот самый случай… Но нет, в облаках появились разрывы, и в иллюминатор стали видны Авачинская бухта, порт с разноцветными корабликами у причала и множество панельных многоэтажек, раскиданных по сопкам. Самолет, присев на хвост, уверенно потянул на посадку…


Высокий улыбчивый парень рядом с серебристым внедорожником держит в руках табличку с моей фамилией. Знакомимся. Это Игорь, наш проводник, и его TLC 70. Загружаем в багажник походную поклажу и размещаемся в салоне – он несколько аскетичен, но очень удобен, лишь правый руль непривычен для москвича. Машина лихо маневрирует по городу, а я все еще пытаюсь нажать на несуществующие педали.

ДОРОГИ
Весь следующий день был посвящен дорогам. Они здесь самые разные – от жесткого грейдера, на котором гнали под 100 км/ч, не жалея старенькие «гудричи», до симпатичных грунтовок с сухой красной колеей, устланной хвоей лиственницы. Иногда попадались на пути делянки с застывшей в разнообразных позах лесозаготовительной техникой и мужичками, уютно дремлющими в обнимку с огромными чайниками и злыми собаками. Наш гид уверенно утверждал, что, сколько он тут ни ездит, эта картина остается неизменной. Похоже, что камчатским лесам пока серьезная вырубка не грозит.

 

Основной транспорт в этих местах – «шишиги» (ГАЗ-66) и «КАМАЗы». Но «сели» мы в общем­то только один раз – машина соскользнула в глубокую колею и легла на мосты. Впрочем, логотип Warn на борту был наклеен не для красоты, и наш проводник играючи показал мастер-класс по вытаскиванию почти трехтонного автомобиля, зацепившись за одну сосенку толщиной в руку. В целом «семидесятка» держалась молодцом. Брод через реку Студеную взяли просто на ура. Игорь даже загнал Land Cruiser попозировать на камешки. Машинка целый день честно лазила по валунам, грязи и речкам. Только сильные крены, когда мы падали в очередную колею от грузовика, рождали повизгивания среди наших дам.

 

Опушка леса неожиданно кончилась, и открывшаяся  картина поразила воображение. Антрацитовое поле. Повсюду, куда хватает глаз, угольно­черный песок с вкраплениями кирпично-красных камней и островков бледно-зеленых лишайников. Редкие деревья отступили, и остались только обожженные и выбеленные солнцем остовы старого леса, росшего здесь еще до того, как проснулись вулканы. Все вокруг пронизано мрачным величием сотрясшей мир катастрофы, когда с неба валят горячий пепел и шлак. А на горизонте в рваной паутине облаков и туманов реяли шлаковые конусы виновников этой трагедии.

ВУЛКАН ТОЛБАЧИНСКИЙ
Идем по старым лавовым полям – останкам огненных рек, источенным водой и ветром. Равнина усыпана мелким песком шлака, из которого торчат глыбы камней, напоминающие произведения безумного скульптора. Вот схватились Чужой и шипастый космический еж, а здесь спешит леший, прихрамывая на все три ноги, а вот этот камень – явно рогатый демон, застывший страж этих мест.

Толбачик встретил ветром, снегами и черными обелисками скал. Белесый морок царствовал вокруг. Он скрывал расстояния, а звуки в нем вязли и тонули, будто и не было их вовсе. Поднимаясь по пологому склону, мы гадали, какие же препятствия преподнесет нам гора за очередным поворотом. Наверное, так же, прорываясь к огненной горе, чувствовал себя Фродо, неся кольцо всевластья по страшным долинам Мордора. На высоте более 2500 метров мы наконец­то прорезали первый слой облаков. Неожиданный порыв ветра разогнал пелену, и в вышине заблестел пик снежной пирамиды. Толбачик, смилостивившись, явил свой лик.

 

КРАСНЫЕ КОНУСЫ
На Камчатке горы растут быстро. Но никто не ожидал появления новой сопки рядом с уже потухшей Толбачинской. Однако в 1975 году твердь опять задрожала, и через открывшийся разлом начали вылетать раскаленные камни. Из земли вырвалась огненная свеча высотой в два с половиной километра. Облако пепла и дыма поднялось до 18 километров вверх и накрыло все в радиусе 800 километров, а на месте извержения и рядом с ним начали расти новые конусы. Полгода бушевали здесь духи огня, уничтожив лес на площади более 400 квадратных километров.

Подъем на новорожденные горы был недолгим. Шел мелкий дождик, но снизу тянуло теплом. Повсюду лежали камни самых разных оттенков. Попалась даже пара ярко­синих минералов. Местами из-под ног прорывался горячий воздух – как будто внизу работала мощная печь. На одной из таких «отдушин» я попробовал подсушить мокрый свитер, но сила жара была такова, что одежда начала тлеть, толком даже не просохнув. Возвращались уже в сумерках, обходя громады вулканических бомб. На одной из них заметили  табличку – «Здесь каждый камень служит напоминанием о погибших вулканологах».

 

 

Если эвенки в основном кочевали с оленьими стадами и жили в чумах, то коряки – охотники и рыболовы – стали оседлым народом. Старинный корякский дом был фантастическим сооружением. Представьте себе деревянную избу с огромной воронкой на крыше. Входа снаружи нет, но от избы длинной кишкой тянется деревянный тоннель с узкой дверью в самом конце. Когда сугробы достигали многометровой высоты, снаружи оставалась только эта воронка. Ветер же, гуляющий на бескрайних равнинах, натыкался на нее и попадал в своеобразную аэродинамическую ловушку, где закручивался в вихревой поток и сбрасывал весь снег с крыши. Удивительное решение! Кстати, неплохой вопрос знатокам клуба «Что? Где? Когда?».

НОЧЬ НА ВОДАХ
На очередном повороте Toyota резко тянет к обочине, и она «планирует» к ближайшим кустам. Удрученный пилот пинает пробитое колесо. Придется ставить запаску, но ее состояние таково, что можно доехать лишь до  ближайшего шиномонтажа, если получится. «А давайте переночуем здесь! Тут неподалеку есть знаменитые на всю Камчатку источники минеральных вод и геотермальные скважины. Искупаемся, а я перебортирую колеса», – наш проводник, как всегда, полон оптимизма, и мы сворачиваем в населенный пункт Малки.

Эх, минеральные воды… Думая о таких местах, я всегда представлял дам в шляпках и под зонтиками, чинно выгуливающих крошечных собачек вокруг каменных фонтанов. Пансионат, граждане, утомленные солнцем и боржоми с нарзаном… Увы, Малки внесли в эту идиллию другой колорит. Фактически источник представляет собой трубу, изливающуюся в небольшие озерца, между которыми петляет ручей. Вода не сказать, чтобы совсем грязная, но и чистой ее тоже не назовешь, скорее илистая. А вокруг этого пейзажа слоняются отдыхающие, периодически залезая в эти озерца. На вытоптанных газончиках стоят десятки автомобилей всех возможных марок и моделей. Объединяет их одна черта – оглушительная музыка через распахнутые двери! Не могу сказать, что я пережил лучшую ночь в своей жизни… Правда, наутро история имела неожиданное продолжение в виде веселой очереди из страдальцев, просящих «прикурить» севшие аккумуляторы своих «автодискотек».

ГОЛОВА И ВОРОТНИК
Знаете, как в стародавние времена украшали сахарные головы? Их оборачивали в холст, так, чтобы высовывался белоснежный конус, обрамленный снизу черным воротником. Часто даже вешали галстук­бабочку на месте верхней пуговички. Именно так и выглядит Авачинский вулкан.

Дорога, поначалу казавшаяся совсем простой, по мере набора высоты все более обретает черты настоящей горной. В русле реки прорезался глубокий каньон, грунтовка резко сузилась и начала выписывать коленца между камней и обрывов. Тем не менее по ней туда-сюда снуют японоджипы и вахтовки на базе «КАМАЗов» и «ГАЗов». Оказывается, у подножия вулкана разбит большой лагерь, и вчера состоялось массовое восхождение на вулкан.

«…Здесь по утрам всегда туман. Но к обеду может и растянуть. А может и нет… Идем?» Свитеры, непродуваемые ветровки – и мы ступаем на тропу.

Особенность камчатских гор в резкой смене ландшафтов. Вот бредешь вроде по густому лесу с березами и соснами, ягодами и грибами и вдруг оказываешься на полянке, но это и не полянка вовсе, а шлаковое поле, и лес на нем стоит мертвый, сожженный. А дальше только камень и серый шлак, еще выше – снег и ручьи, прыгающие по скалам. Часа через два крутого подъема в надежде вырваться из висевшего вокруг тумана и все же увидеть «сахарную голову» вблизи поняли, что нашим мечтам сбыться не судьба. Мрак вокруг только сгущался, пошел холодный дождь вперемешку с крупой. Решили вернуться назад в теплый вагончик спасателей.

ДОРОГА В НЕБО
Солнце здесь тоже появляется внезапно. Только оказались в пригороде Петропавловска, как оно  враз залило все окрестности. Едем по трассе возле Вилючинска. Грейдер плавно забирает вверх, и с одной из сопок открывается вид на зеленую долину в теснине гор, с синей лентой реки, петляющей между скал, и дорогой, серпантином взлетающей в самое небо.

«Это дорога на Мутновскую геотермальную. Видите столбы, установленные по краю? Стоят здесь, чтоб зимой бульдозер, который зимник делает, не заблудился. Снега набивается выше этих кустов», – Игорь машет рукой на стланик и объясняет что­то еще, но я уже не слышу. Ветер и шум мотора срывают его слова и уносят куда-то далеко вниз…

ГОРЕЛЫЙ
Так что же собой представляет край кратера вулкана? Всю жизнь хотел посмотреть! Оказалось, что это тропа в ширину одной стопы. С внешней стороны обрыв из скользкого пепла и глины, а с внутренней – красные камни жерла, уходящие уступами в бездну, откуда поднимается ядовитый газ и где блестит бирюзой кратерное озеро. Вообще газы выходят из-под земли не просто так, а через так называемые фумаролы. Они обычно окружены желтыми кристаллами серы, и в воздухе носится запах тухлых яиц – сероводорода. Спасаясь от этого «аромата», от которого начинает щипать в носу и появляется кашель, мы добрели до небольшой площадки на склоне вулкана Горелый. Внизу перед нами был не один, а сразу три кратера. В самом большом – пресноводное озеро, а в следующих, отделенных скалой, озера кислоты и несколько фумарол, из которых валил белый дым. Извержение здесь было в 80-х годах, но говорят, что сейчас температура кислоты повышается, и потому постоянно ведутся наблюдения. Спускаясь к машине, я оглянулся. Странный все­таки он, этот Горелый! Снизу казался простым холмом, и ведь не скажешь, что настоящий вулкан…

ЖЕЛТАЯ ПЫЛЬ
К Мутновскому ехали, преодолевая косогоры и уклоны под 30 градусов. Иногда пассажирам приходилось спешиваться – груженая машина, проскальзывая на камнях, ползла там, где я и на ногах­то перемещался с опаской. Хотя за всю дорогу мне пришлось испугаться, пожалуй, только однажды, когда, форсировав каменистую речушку, выбрались на снежник и поехали по нему вдоль трещины. Снег обрушивался пластами, и быстрорастущая трещина подбиралась все ближе, загоняя нас на скалы. С почти критичным креном, но все­таки удалось вырваться из западни. А вскоре уже были у подножия вулкана. «Сейчас пойдем в кратер. Будьте внимательны, не подходите к краю фумарол и грязевых ванн. Вот памятник парнишке, что хотел рассмотреть все поближе». Проводник серьезен. Мы, притихшие, осторожно переходим наклонное снежное поле. Солнце жарит вовсю, и на ледяной корке сугроба появляется водяная пленка. Хорошо хоть, что ветер наносит каменную крошку и идти не так скользко, как кажется поначалу. Поднимаемся навстречу столбам дыма. Стенки кратера отвесные, видно несколько совсем свежих осыпей.

Есть некоторые истины, которые каждый должен постичь сам. Например, что наша планета – живое существо. И она дышит. Ее дыхание кажется нам смрадом, но оно такое, какое есть. И этот кратер тоже живой. Десятки фумарол извергают белый дым. Огромный ледник падает на них и тает, сбегая мутными ручьями в долину. Чуть в стороне рождается маленький гейзер. Кипя и фыркая, он силится поднять фонтан прозрачного кипятка. Перед нами же провал. Совершенно черный. И в нем глубоко­глубоко что­то натужно булькает. А в двух шагах через разлом в земле вырывается горячий газ. Он оседает вокруг зернами серы, и они хрустят под ногами, покрывая ботинки ярко­желтой пылью. Снизу все дрожит, чувствуется, что это как крышка над огромной кастрюлей, из-под которой уже вырывается пар. Еще чуть-чуть и слетит…

* * *
Встретились с группой туристов, пришедших с геотермальной станции.
– А Мутновка­то, похоже, опять разошлась!
– Ну да, в прошлом году было намного спокойнее. Ладно, ребята, пойдемте отсюда.
И как бы продолжая наш разговор – шипение очередной вскрывшейся фумаролы. Земле надо сделать выдох, и никто не может ей в этом помешать…