Главная достопримечательность Южной Африки

Главная достопримечательность Южной Африки – вовсе не крокодилы, слоны и пальмы, а местное население. Мы смотрели на него из окон китайских автомобилей... Лучшее место в мире для испытания автомобилей – это Южно-Африканская Республика.

Здесь 30 процентов жителей заражено СПИДом, а остальные 70 имеют в кармане пистолет, нож, шприц и пускают их в ход при первой возможности. Преступность тут для многих – и досуг, и работа. Официально население ЮАР составляет около 47 миллионов человек, плюс приютились 25 миллионов нелегалов, большинство из которых, на взгляд европейца, наркоманы, убийцы и бандиты, а с точки зрения местных культов – славные, сильные духом ребята.


В общем, идея собрать два десятка российских журналистов и отправить их в этот «рай» была правильной. Хотя я немного напрягся, когда узнал имя нашего проводника по ЮАР – Билл Кук. Поскольку первого, как известно, убили, а второго съели. Но вскоре расслабился, разгадав хитрый ход китайских товарищей. В состоянии стресса человек имеет в голове немного мыслей. Порой вообще только одну. И тут нет никакого дела до управляемости, комфорта, качества сборки и прочей мишуры. Учитывая пока еще не дюже сильную репутацию автомобилей из Поднебесной, декорации предстоящего спектакля были подобраны исключительно правильно.


ПОД КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ
Первым делом мы прилетели в город Дурбан. Там, в тишине и покое местной гостиницы, строители которой вдохновлялись древнеримскими оргиями, я открыл путеводитель по ЮАР на русском языке. Автор вдохновенно врал, что Дурбан в переводе с одного из африканских языков означает «место, где земля встречается с океаном» (на самом деле Дурбан – фамилия британского губернатора). Кроме того, он советовал посетить «неформальные поселения», расположенные вокруг этого уютного курортного городка, поскольку быт беднейших слоев африканского народа «довольно любопытен». Клянусь честью, я бы поверил этим словам. Но, когда выглянул из окна гостиницы, заметил, что отель и все близстоящие дома обмотаны колючей проволокой, по которой пропущен электрический ток, а по периметру прохаживается охранник с большой собакой и помповым ружьем. Поскольку редакция не позаботилась выдать мне «калаш» и бультерьера, вечер я провел в гостинице. На следующее утро, построившись в колонну, русская делегация двинулась в сторону города Порт-Элизабет.


ПОКАЖИ ИМ УМТАТУ
Погода стояла прекрасная, около 20 градусов тепла. В нашем распоряжении были хорошо знакомый рамный внедорожник Great Wall Hover с дизельным мотором 2.5 л и пикап Wingle с дизелем 2.8 л. Природа вокруг радовала разнообразием. По дороге нам встречались обезьяны, черепахи и попугаи. Однако вскоре на нашем пути оказался город Умтата. Мой путеводитель о нем ничего не рассказывал, но с первого взгляда стало ясно: здесь живет исключительно коренное население. Ни одного европейского индивидуума в радиусе 100 километров. Через город мы проезжали очень медленно, потому что людная центральная улица сильно напоминала базарную. Зато плотно пообщались с местными жителями. Наш проводник Билл Кук запретил открывать окна, велел заблокировать двери и не афишировать дорогие фотообъективы.


Позже, когда мы выехали из города и обсудили все произошедшее, мы так и не пришли к единому мнению. Что это было – гостеприимство или наезд? Жесты, которые показывали нам местные, выглядели как-то двусмысленно. Вот аборигены машут руками, делая ими движения в сторону колен. Это приветствие или выражение презрения? Потом они вскидывают вверх пальцы, говоря то ли «привет», то ли «fuck you». Затем разворачивают картонку, на которой неразборчивым почерком выписаны английские слова. В головном автомобиле их перевели как «конец вам, белые сукины дети», а мне показалось, что это какая-то туристическая информация.


Окончательно все карты спутали местные школьницы. Они шли вдоль дороги нескончаемой толпой и при виде фотокамер начинали возбужденно кричать, а некоторые из них поворачивались спиной и задирали юбки. При этом не на всех было белье. В такой обстановке изучать свойства предоставленных нам машин было практически нереально. Тем не менее автомобили порадовали новой расцветкой отделочных материалов салона. В свое время китайцев сильно ругали за дешевую светлую отделку, поэтому они перешли на черный колер – и не прогадали.


ПИСАТЬ НЕЛЬЗЯ
После Умтата нас ждал музей Нельсона Манделы. В отличие от «неформальных поселений» его действительно стоит посетить. Это одна из самых впечатляющих экспозиций, посвященных крупному политическому деятелю. Состоит она из одной комнаты, на стенах которой развешаны комиксы. Картинки показывают душераздирающую историю о четырех писающих мальчиках, которых в школьные годы юный Мандела «сдал» администрации школы. Эти четверо несчастных встали ночью по сильной нужде и, не добежав до туалета, справили ее на газон перед колледжем. На их беду Мандела был ночным дежурным. Он хотел пожалеть их, но решил, что порядок важнее. Сейчас ЮАР живет по заветам своего кумира. Население дико боится пописать на травку. Зато абсолютно не заморачивается по поводу грабежей и убийств.


За разговорами о превратностях местной морали мы незаметно прибыли в Порт-Элизабет. И здесь сыграли в футбол со сборной местного университета. Изможденная бесконечными банкетами и презентациями команда русских журналистов выглядела жалко. Но матч завершился с позорным для университета преимуществом – 7:1. Фактически мы одержали победу, поскольку забить нам всего семь голов было для университетских буйволов полным фиаско, любая более-менее тренированная команда заколотила бы добрых два десятка.


ОДНОРАЗОВЫЙ ЭКСКУРСОВОД
После матча я долго расспрашивал университетских футболистов в местном баре, насколько опасно жить в ЮАР.  Парни улыбались в ответ и говорили: «Есть места, где лучше не появляться, но их все знают – это бидонвилли и квотакэмпы (на языке путеводителя «неформальные поселения»)». Вот с таким напутствием мы двинулись дальше в сторону Атлантики, поскольку идея пробега состояла в том, чтобы доехать до точки, где Индийский океан встречается с Атлантическим.
 
По дороге заехали на крокодилово-змеиную ферму. Мужчина, представившийся звероводом, водил нас по вольерам. Мы стояли за оградой, а он – внутри, рядом с рептилиями. Потыкав крокодилов палкой в брюхо, он сказал: «Ленивые, твари, ничего от них не добьешься. Лучше пойдем теребить беременную самку – кстати, мы зовем ее trouble maker». Он не пошутил и со всей дури зарядил по будущей мамаше хворостиной. Крокодилица щелкнула пастью так, что в ушах зазвенело. «На одном зубе давление в тонну», – прокомментировал довольный зверовод. Журналисты уважительно зацокали языками – задница-то у парня чугунная. Оказалось, он просто разминался, а когда мы подошли к клетке с черной мамбой, объявил основной номер развлекательной программы и со словами: «Эта змея уже убила двадцать человек. Сейчас я ее расшевелю» – открыл дверцу. Я не стал смотреть, как будут убивать двадцать первого одноразового экскурсовода и пошел в сувенирную лавку, где продавали аметисты и другой местный мусор по пять рублей за штуку.


СЪЕСТЬ ПРОХОЖЕГО
Когда мы проезжали мимо квотакэмпа Кайлича – очередной бидонвилль по дороге в Кейптаун, – было уже малость не по себе. Рассказ Билла Кука об этом поселении заставил задуматься... например, о том, как прекрасно жить в Люблино среди гастарбайтеров. Представьте себе пространство размером с три-четыре аэропорта Шереметьево, которое заставлено самодельными домиками, отдаленно напоминающими строительные вагончики. Хотя в большинстве своем это просто лачуги, смастыренные из кусков шифера. В каждом из «вагончиков» одна-две комнаты. В  комнате живет по четыре человека. Семья имеет от 4 до 10 детей. У каждого негра, если он зулус, от 4 до 10 жен. При этом у них нет работы. Они не получают от государства пособия, и у большинства нет даже паспортов. Зато многие из них любят наркотики и имеют оружие. Человеческая жизнь для них стоит примерно один рэнд (местная валюта, эквивалент пяти рублям). Вся эта прелесть расположена под боком у города Кейптаун, который считается самым благополучным в Южной Африке, поскольку в нем 70 процентов белого населения. Официально в Кейптауне менее 300 тысяч чернокожих. В Африке это единственный город к югу от экватора, где аборигены в меньшинстве. Но единственная работа для 1–2 миллионов чернокожих нелегалов, проживающих в Кайлича под Кейптауном, – это съесть прохожего на ужин. Нормальный человек в здравом уме и твердой памяти даже в светлое время суток осмелится пройти мимо Кайлича, только обмотавшись в шесть слоев колючей проволокой под напряжением. Буквально перед нашим приездом здесь убили 24-летнюю британку, которая, видимо, по совету путеводителя пошла посмотреть местный быт. Небезопасно даже в центре Кейптауна. Журналистам из нашей группы  угрожали и требовали денег. В общем, жизнь в столице ЮАР сильно напоминает отдых в дачном домике, под крышей которого висит метровое осиное гнездо.


ДИЗЕЛЬ, НО НЕ НАШ
В Кейптауне мы сдали автомобили дилеру. На прощание я спросил Билла Кука: «Почему так мало скутеров на улице города и почти нет такси?» Он ответил: «Скутеров нет, потому что их сбивают таксисты, которые не умеют ездить». Ну а таксистов, понятное дело, убивают нелегалы и наркоманы, додумал я самостоятельно.

Да, так что же я могу сказать про китайские автомобили, участвовавшие в пробеге? И Wingle, и Hover нам хорошо знакомы, это два честных проходимца с рамой, неразрезным задним мостом, жесткоподключаемым полным приводом и пониженной передачей. Пожалуй, больше понравился пикап. Он почти догнал по качеству отделки японские экземпляры, да и дорогу держит весьма неплохо. Hover тоже смотрелся молодцом, только жаль, в этом пробеге он был с дизелем, который не поставляется на наш рынок, и, может быть, именно  поэтому нещадно дымил.